Центр Межнационального сотрудничества

В среду 7 апреля премьер-министр Польши Дональд Туск приезжает в Смоленскую область по приглашению своего российского коллеги Владимира Путина. Вместе с ним он присоединится к поминальным действам, посвященным массовым расстрелам в Катыни 70 лет назад. 10 апреля в мемориальных мероприятиях примет участие и польский президент Лех Качиньский. Польское телевидение будет вести оттуда трансляцию.

Напомним вкратце, что весной 1940-го года, уже после подписания пакта Молотова-Риббентропа и вторжения фашистской Германии и Советского Союза в Польшу, сотрудники НКВД расстреляли почти 22 тысячи польских заключенных, среди которых был также цвет польского офицерства.

В 1943 году, когда обнаружили захоронения в Катыни, Польша инициировала расследование этих событий. До 80-х годов официальная позиция СССР была такова, что сотрудники НКВД непричастны к расстрелам, и что это дело рук нацистов.

В 1990-м году президент СССР Михаил Горбачев передал связанные с Катынью документы польскому президенту Войцеху Ярузельскому, а ТАСС опубликовало официальные извинения. В 1992-м году, уже при первом президенте России Борисе Ельцине, документы о катынских преступлениях были опубликованы.

Несмотря на все это, Катынь продолжает вызывать споры и по-прежнему остается барьером в российско-польских отношениях, которые и без того непростые.

С одной стороны, говорит директор Центра по изучению России Российского университета дружбы народов Игорь Чубайс, «после 2000-го года, когда Ельцин ушел в отставку, наши комментаторы на телевидении, в газетах очень двусмысленно себя вели, регулярно высказывали мысль, что это Третий рейх, а не НКВД».

С другой стороны, хотя отрицать причастность НКВД к расстрелам нельзя, «Катынь давно уже превратилась из преступления тоталитарного режима в идеологический ход», который Польша использует для «извлечения политических дивидендов», считает Максим Бабюк, доцент кафедры истории и правового регулирования отечественных СМИ факультета журналистики Московского государственного университета.

Кроме того, Максим Бабюк призывает не забывать и о совершенных Польшей преступлениях. «Когда они говорят о Катыни, - это преступление против человечества, - говорит Максим Бабюк о поляках. - А когда вспоминают о десятках тысяч замученных красноармейцев в польском плену после советско-польской войны 20-го года? Поляки это не любят очень вспоминать и говорят, что это попытка уйти от ответственности за Катынь». «Это так же глупо, как и использование этого с нашей стороны в качестве аргумента против Катыни», - убежден Максим Бабюк.

Той же точки зрения придерживается депутат Государственной Думы, политолог Сергей Марков. В интервью Русской службе «Голоса Америки» он сказал, что Россия уже давно признала свою ответственность за катынские преступления, и в плохих отношениях между Москвой и Варшавой виновата Варшава.

«Однако в последнее время наметились позитивные сдвиги, - отмечает Марков. - Связаны они с приходом новых политических сил [в Польше], прежде всего во главе с Дональдом Туском». «Встреча, которую Путин проводит с Дональдом Туском, является подтверждением Россией ее прежней политики», - заключил он.

Однако возникает вопрос, почему, например, фильм знаменитого польского режиссера Анджея Вайды «Катынь. Post Mortem» был впервые показан в России лишь на прошлой неделе, три года спустя с того момента, как был снят?

Все были удивлены, что этот фильм показали вообще. Вот что об этом пишет журналист газеты «Вашингтон пост» Энн Эпплбаум, обладатель Пулитцеровской премии за книгу «ГУЛАГ: История»: «Удивительным событием стал показ этого фильма по российскому государственному телевидению в пятницу на прошлой неделе. Все согласны, что без личного одобрения премьер-министра России Владимира Путина показ «Катыни» был бы невозможен» (перевод Inosmi.ru).

Энн Эпплбаум рассматривает Катынь как индикатор отношений между Россией и Польшей. «Отрицание Катыни, - пишет она, - стало для некоторых российских политиков и журналистов способом выразить свой протест против того, что Польша всем душой повернулась к западным организациям и к демократии западного образца; сами поляки тоже расценивают это именно так». «Может быть - хотя это всего лишь предположение, - за этим последует реальные изменения в российской внешней политике», - надеется Эпплбаум.

Игорь Чубайс не считает показ фильма Вайды столь значимым, так как, во-первых, фильм был показан по каналу «Россия. Культура», у которого аудитория сравнительно небольшая, во-вторых, анонс был дан меньше чем за неделю до показа.

Более важной проблемой, о которой свидетельствует Катынь, является присущий руководству России кризис самоидентификации и ставшее национальной чертой «двоемыслие», считает Игорь Чубайс. Пока в Катыни будут проводиться мероприятия в память о жертвах сталинизма, «скорее всего, треть страны будет вспоминать верховного главнокомандующего», говорит он. Смысл приглашения поляков в Катынь, полагает Чубайс, состоит в том, чтобы потом они «смогли приехать 9 мая на День Победы, когда будут мощные празднества, воспевающие победу советского оружия».

Разногласия, существующие между Россией и Польшей относительно различных событий Второй мировой войны, прокомментировал в интервью «Голосу Америки» также Алексей Фененко, ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН.

По его мнению, желая приравнять сталинский режим, пусть и со всеми его злодеяниями, к нацистскому, Польша «играет в очень опасную игру». Это попытка пересмотреть итоги Второй мировой войны, полагает Алексей Фененко, в то время как «весь мир функционирует на базе институтов, созданных после Второй мировой войны».

Свою точку зрения он подкрепляет двумя аргументами. «Треть современной польской территории была передана ей от Германии Сталиным, - говорит Фененко. - По итогам ялтинских соглашений Польше отошли три немецких провинции: Силезия, Познань и большая часть Восточной Пруссии». Если Польша вступает за пересмотр истории, продолжает он, «возникает вопрос, не пора ли Польше вернуть переданные ей Сталиным немецкие земли Германии?» Алексей Фененко, периодически отслеживающий немецкоязычную прессу, говорит, что «на неофициальном уровне все разговоры на эту тему в Германии уже идут».

Кроме того, такой ревизионизм может иметь и еще одно крайне опасное последствие. «Если производится тотальное осуждение сталинизма, - говорит Фененко, - тогда ряд политиков и в Будапеште, и в Берлине начинают ставить вопрос иначе: не пора ли нам провести пересмотр границы в Восточной Европе? На каком основании страны владеют наследием, которое им настоял передать Сталин?» При этом, отмечает Фененко, «Рузвельт был категорически против передачи ряда этих земель данным государствам», это была именно инициатива Сталина.

Главное, подчеркнул Алексей Фененко, «если Польша требует признания в связи с катынским делом, что сталинизм и нацизм - это одно и то же, то открывается простор для пересмотра Нюрнбергского процесса», а «проблема ревизии итогов Второй мировой войны - это проблема и Соединенных Штатов».